Боевые искусства Японии

Сэппуку: ритуальное самоубийство



Сэппуку: ритуальное самоубийство

Поступок его произвел впечатление на сёгунат, и налоги уменьшили. По иронии судьбы, приемный сын Сигэнари также получил назначение в эту область и унаследовал пост отца. Благодарные местные жители «обожествили» отца и сына и поклонялись им в святилище семьи Судзуки. Существовал официальный порядок совершения сэппуку (естественно, что когда человек убивал себя по собственной воле, в знак протеста, порядок мог быть несколько иным). Приговоренного к смерти какое-то время содержали под охраной в доме его господина. Иногда для сэппуку готовили специальную комнату, иногда местом совершения сэппуку становился буддийский храм, сад или внутренний двор (в таком случае землю посыпали белым песком, ибо белый цвет символизировал смерть). В церемонии участвовал сам осужденный (который перед этим принимал ванну и облачался в белые одежды), чиновники или инспекторы, человек, зачитывавший обвинительный приговор, официальный свидетель или свидетели, а также

кайсяку, который в решающий момент отрубал осужденному голову. Роль последнего считалась очень важной. Как правило, кайсяку становился опытный, закаленный самурай, который хорошо владел мечом и имел стальные нервы — ведь порой ему приходилось отрубать голову другу или даже родственнику. На тот случай, если он вдруг допустит ошибку, рядом с ним находился помощник. Когда все было готово, осужденный в сопровождении кайсяку входил в комнату, приготовленную для сэппуку, и садился, скрестив ноги, на невысокий помост, лицом к официальным лицам и свидетелям. Кайсяку вставал на колено слева от него. Перед приговоренным к смерти ставили поднос с небольшим (в 9—12 дюймов) кинжалом, заточенным с одной стороны. Затем зачитывался приговор, а осужденный признавал свою вину. Вот что, например, сказал артиллерийский офицер, в 1868 году приказавший батарее открыть огонь по британскому сеттльменту в Кобэ и приговоренный за это к сэппуку: «Я, и только я один виноват в том, что приказал стрелять в иностранцев в Кобэ. Когда они пытались бежать, я велел стрелять снова. За это преступление я должен покончить с собой, и я прошу всех, собравшихся здесь, оказать мне честь стать тому свидетелями». Затем, как сообщает лорд Редесдейл (Митфорд), приглашенный в качестве свидетеля со стороны иностранцев, произошло следующее: «Поклонившись еще раз, приговоренный снял с плеч одежду и остался обнаженным до пояса. Очень тщательно он сложил рукава под коленями, чтобы тело его не упало назад. Японский воин должен умереть, падая вперед. Решительной и твердой рукой он взял лежавший перед ним кинжал; задумчиво и даже с какой-то нежностью он посмотрел на оружие. Затем, собравшись в последний раз с мыслями, он глубоко вонзил кинжал в левый бок, медленно разрезал себе живот слева направо, повернул в ране кинжал и сделал еще движение вверх. За все это время ни один мускул не дрогнул на его лице. Потом он вытащил кинжал, наклонился вперед и подставил шею (под удар кайсяку). В первый раз гримаса боли поразила его лицо, но он не издал ни звука. В этот момент кайсяку, стоявший рядом и внимательно следивший за каждым его движением, вскочил на ноги, высоко поднял меч и на мгновение задержал его в воздухе. Раздался короткий, тяжелый и глухой звук — одним ударом голова была отсечена от тела». Затем иностранцев попросили убедиться, что преступник должным образом искупил свою вину (иногда в доказательство этого голову последовательно показывали каждому свидетелю), после чего все покинули зал. Итак, сэппуку отличается от обычного обезглавливания (как поступали с преступниками) тем, что приговоренный к смерти сам убивает себя. В определенных случаях (особенно вошедших в практику при Токугава) кайсяку наносил смертельный удар сразу же, как только осужденный наклонялся за лежащим на подносе кинжалом. Так погибли сорок семь ронинов, заслужившие в народе славу воинов, до конца преданных долгу. Им было позволено избегнуть ненужной боли (ведь само вспарывание живота сопровождается страшными муками и не приводит к немедленной смерти). Пример другого рода явил знаменитый мастер чайной церемонии Сэн Рикю, которому Хидэёси, по до сих пор неизвестной причине, приказал совершить сэппуку, в противном случае пригрозив казнить на площади. Рикю, вспоров себе живот, нашел силы еще и для того, чтобы отрезать часть кишки и приказать отослать ее на подносе Хидэёси. Несомненно, что подобное поведение, свидетельствовавшее о несокрушимости духа и способности переносить жестокую боль, сделало бы честь любому самураю. В период Токутава церемония сэппуку становилась все более и более ритуализированной, ибо требовала неукоснительного соблюдения множества правил и условностей. Для осужденного устраивался прощальный пир, на котором подносили его любимые блюда на самой дорогой утвари и который сопровождался неторопливой, дружеской беседой. Каждый участник церемонии — а число их увеличилось — должен был быть одет в строго соответствующее нормам официальное платье. На шею осужденного наносились три точки, обозначавшие то место, куда должен был нанести удар кайсяку. Кроме того, время нанесения последнего удара также варьировалось: от того момента, когда осужденный только наклонялся за лежащим на подносе кинжалом, до того, когда он уже совершал последнее движение кинжалом вверх. Появилось множество вариантов произнесения последнего слова и «утвержденных» ответов свидетелей. А уже позднее вместо кинжала на поднос стали класть веер или другие предметы — уже само их наличие отличало сэппуку от обычного обезглавливания. Тем не менее, изначальный идеал сохранился — это должна была быть смерть, выбранная добровольно и вызванная собственной, а не чьей-либо другой, рукой. Только такая смерть позволяла человеку смыть нанесенное вышестоящему лицу оскорбление или преступление, восстановить поруганную честь господина или своей семьи, выразить протест против несправедливости или побудить господина к нравственному поведению. Сэппуку считалось возвышенным финальным актом, венцом человеческого достоинства и свободы. ОБЯЗАННОСТЬ И ПРАВО НА МЕСТЬ ВО ИМЯ СОХРАНЕНИЯ ЧЕСТИ СЕМЬИ


Содержание раздела