Кулачные бойцы Бенареса

Мастера китайского кэмпо могут надсмеиваться над каратэками Окинавы, Кореи и

Японии, но все они, до одного, преисполнены уважения к традиционному индийскому

кулачному бою. В конце-концов именно от него произошел Шаолинь, да и вообще не

следует, наверное, критиковать предшественников.

Большинство жителей Запада думает об Индии как о бывшей британской колонии, в

которой живут тощие нищие. Некоторые знают, правда, что в области борьбы Индия

стоит высоко как атлетическая страна. Но почти никто не знает, что кулачный бой

- это тоже сильная сторона Индии. Ибо кулачный бой там не афишируется, а

хранится в глубокой тайне.

Было время, когда в Бенаресе ежегодно проводились соревнования борцов. Они

проходили в виде как индивидуальных, так и групповых схваток. Соревнующиеся

доводили свои кулаки до такого состояния, что разбивали кокосовые орехи и камни.

В отличие от каратэдо, в этих схватках удары наносились настоящие,

кровопролития были неизбежны. Часто это приводило к смертельным случаям, и

полиция запретила такие соревнования.

В 1952 году я прибыл в Бенарес. Обращался к университетским профессорам,

сикхам-таксистам, торговцам, швейцарам, клеркам, спрашивая, где можно найти

учителя по кулачному бою. Всюду следовал отрицательный ответ.

Однажды я обедал с одним англичанином - Д.Роджерсом, управляющим

металлургическим концерном. Роджерс увлекался западным боксом и мы часто

говорили о нем. В этот день он говорил о неспособности Британии предложить миру

хороших спортсменов. Отсюда мы перешли к выяснению вопроса о том, почему те или

иные нации переживают подъемы и спады в боксе. Британия была самой сильной в

XVIII веке, потом некоторое время были сильны французы; после того как

Карпантье проиграл Демпси гегемония перешла к американцам. Даже внутри США

различные национальности монополизировали боксерские титулы в отдельные периоды.

Ирландцы, итальянцы, евреи, негры - у всех были свои дни славы. Почему же

индийцы ни разу не выдвигались вперед?

Роджерс засмеялся, и сказал, что у него на фабрике работает мастером некий Сет,

лучший боец в Бенаресе, в Индии, да и, пожалуй, в мире. Он (Роджерс) берет у

Сета уроки бокса два раза в неделю вот уже в течении 5 лет.

Я начал уговаривать Роджерса чтобы он устроил мне встречу с этим Сетом. После

долгих уговоров Роджерс все же согласился. На следующий день мы поехали к Сету.

Он встретил нас на пороге своего дома. Это был мужчина среднего роста и весом

около 80кг.

Мы вошли в дом и сели в прохладной комнате. Я начал расточать комплименты,

которые, как полагал, будут приятны уху восточного человека.

В ответ Сет на чистейшем английском языке неожиданно сказал: "Сэр! Какой

прекрасный момент - ударить человека в рот, когда он говорит или курит!" Я

умолк в растерянности. Он продолжал: "Важно не просто ударить, важно ударить и

нанести травму! Так же не менее важно уметь защищаться. Защитить тело можно

по-разному.

Один из ваших боксеров, кажется Баер, заставлял бить себя по голове до тех пор,

пока не начинал ходить кругами и слышать несуществующие колокола. Но можно

смягчить удары даже очень опытного противника. А если противник - не специалист,

то мастер вполне может выдержать его удар. Пожалуйста, встаньте".

Я встал в неуверенности ...

"Ударьте меня со всей силы в любое место моей головы. Не бойтесь за меня, я

знаю вашу подготовку. Я это пробовал и с китайскими, и с японскими боксерами,

теперь вот на вас. Если почувствую, что ваш удар будет выполнен не изо всех сил,

то наше интервью на этом и закончиться".

Что было делать? Я бегло поглядел на Роджерса в поисках поддержки, но он лишь

мягко улыбнулся. Итак, я сжал свой правый кулак как полагается в каратэ, принял

дзэнкуцу-дачи, и с киаем нанес удар своим правым кулаком в его рот. Его

выражение лица не изменилось. Он смотрел на меня с усмешкой в глазах.

"Хороший у вас удар, сэр. Пожалуйста, садитесь, и мы будем продолжать

обсуждение".

Я сел и приготовился слушать об этом невероятном кулачном чуде.

"Мы начали таким образом потому, что именно так начинал я, так начинают и мои

ученики. Чтобы нападать, нужно уметь защищаться. Для этого нужны годы - этому

не научиться быстро, иначе результаты будут как у мистера Баера".

Подняв свой грубый мясистый кулак он продолжал: "Это - кулак, оружие,

инструмент. Его нужно сжать сильно. Вот и сеть оружие; как мы используем его?

Используем двумя путями. Первый - более или менее обычный, кулак как

продолжение тела, в частности руки. Но есть и другой путь. Кулак может быть

связан с рукой так, что он - только, так сказать, наконечник копья. В этом

случае оружие - не кулак, а вся рука. В этом виде нападающая рука - прямая и

чуть-чуть согнута в локте. Мощь, возникающая в такой "длинной" атаке, огромна;

но как вы, наверное, догадываетесь, она должна быть замаскирована короткими

атаками, а иначе против нее легко защищаться.

Когда вы наносите удары, они не должны быть случайными и бессистемными. Каждый

удар должен иметь цель, а каждая цель - обоснование. Обычно наилучшие цели -

виски, горло, солнечное сплетение и пах. Эффективный удар в любое из этих мест

часто бывает фатальным.

Не будем задерживаться на ударах ногами. Есть много хороших методов, но в

сутках только 24 часа. Если бы я дрался еще и ногами, то был бы несовершенным

боксером, чего о себе при всей своей скромности сказать не могу".

Сет повел нас в соседнюю комнату, где два прекрасно развитых атлета делали

глубокие приседания. Комната была слабо освещена, хорошо проветрена, и выходила

на маленький дворик. Она была немного больше, чем первая комната; ее размеры,

вероятно, были 6 на 10м.

"Это", - сказал он, протягивая руку через комнату, - "наш зал для занятий, а

юноши - мои ученики. Традиционные кулачные бои держатся в большом секрете.

Причина, по которой мы их не популяризируем - это то, что боимся

злоупотреблений. Не только из религиозных соображений, но и в физическом

аспекте. Эти двое учеников - мои сыновья. В нашей семье были потомственные

бойцы в течение столетий. Ограничивая число учеников мы хотим сохранить

религиозный и семейный характер обучения, ведь если употреблять наши методы

ведения боя, то можно легко убивать.

Один из ваших президентов, Том Джефферсон, говорил, что каждый должен посвящать

не менее двух часов в день физическими упражнениям. В течение 50 лет я

занимаюсь по четыре часа, а эти мальчики - по пять. Они молоды, их жизненные

силы, конечно, более высокого порядка. Практика должна быть регулярной и

интенсивной, но не экстенсивной. Один прием, которым вы мастерски овладеете,

стоит тысячи, с которыми ознакомитесь. Мы уделяем внимание немногим приемам, в

основном повторениям."

Сет спокойным голосом обратился к сыновьям, и они подошли к небольшому

возвышению возле стены. Я заметил, что к стене (бетонной) была прикреплена

стальная плита толщиной в 2,5см, и ахнул, когда один из парней нанес со всей

силы удар по стене правым кулаком, потом левым, потом опять правым. Слышался

град ударов. Второй тоже начал наносить удары по стене. Я заметил, что ноги их

не отклонялись назад, каждый удар фиксировал силу всего тела, начиная от

ступней.

Сет заметил мое удивление.

"К таким ударам тоже подходят постепенно. Кости кулака должны формироваться, а

не деформироваться, этого можно достичь лишь медленно. Могут ли ваши японцы или

китайцы делать это? Я думаю что нет, ведь в каратэ макивара эластичная, ее даже

легким ударом можно сдвинуть. Едва ли с ее помощью можно по-настоящему

развиваться. Это мое личное мнение."

Он продолжал: "Эти парни будут бить по стали в течение часа, причем кулаки не

чередуются все время, порядок нанесения ударов разный. Например, три удара

левым кулаком подряд, а потом два правым, и так далее. Думаю, что причины этого

очевидны и объяснять их не нужно.

То, что вы видите - это только внешнее проявление ударов. Сердце метода - это

внутренние тонкости, и они очень сложны. Слишком сложны, чтобы говорить о них

сейчас. Может быть во время вашего следующего визита? Я хотел бы сказать, что

так же как цель не выбирается случайно, так и техника. Все тело - внешне и

внутренне - должно вкладываться в каждый удар, только тогда удар будет

настоящим. Внешние факторы - положение кулака, тела, перемещение центра тяжести

и т.д.; хотя они и требуют времени, но их усвоить сравнительно легко. А вот

внутренние факторы - дыхание, фокусирование энергии (китайцы называют это "ци")

занимают десятилетия; по крайней мере вдвое больше времени тратится ежедневно

на эти факторы, чем на простое нанесение ударов".

Сет вернулся в первую комнату, сказав мне: "Я думаю, что этого достаточно". На

этом окончилась наша беседа. Еще кое-что об этой системе я узнал от Роджерса.

"Сет", - сказал Роджерс, - "обучал нас недлинным связанным приемам типа ката, а

только коротким последовательностям, так как не ценил высоко град ударов. Он

говорил, что один удар, правильно сфокусированный и нанесенный, стоит сотни

просто обрушенных на противника. Действительно, первоклассный мастер!"

Роджерс также повел меня к двоюродному брату Сета, у которого была маленькая

боксерская школа в восточной части города. Эта школа была несколько более

коммерческой, чем школа Сета, и более специализированной. В ней обучали системе,

где использовались в большинстве своем только большие пальцы. Я узнал, что

большие пальцы можно использовать не только на весах у мясника. Целями были

глаза и связки мускульных групп. Учитель делал чудеса, вставляя эти пальцы в

любое желаемое место с огромной быстротой. Использовал он также кулаки и колени,

но редко.

Один прием мне показался особенно хорошим Так как пространство - это враг

правильного перемещения, то всегда хорошо направить удар вдоль чего-то

конкретного. Китайцы, например, предпочитают наносить удар только тогда, когда

могут направить его вдоль своей руки или руки противника. Мастер большого

пальца любой несжатой рукой (или обеими) с отставленным вбок большим пальцем

(пальцами) скользит вдоль какой-то стороны головы противника. Выставленные

большие пальцы легко попадают в глаза.

Я чувствовал, что эта система очень эффективна. Особенное впечатление на меня

произвели некоторые формальности. Все было подчинено ритуалу. Например, занятия

начинались и заканчивались чтением следующего:

"Я пришел к вам только с большими пальцами. Другого оружия у меня нет. Но если

право или честь этого потребует, мои большие пальцы мне помогут".

По какой-то причине эта декламация произвела на меня большое впечатление.

Учитель и ученики воспринимали произносимое исключительно серьезно, этот момент

был всегда очень ответственным.

Бойцы, имеющие такое грозное оружие, но стремящиеся к миру, как будто

предупреждали, что если мира не получится, то они употребят свое оружие. Каждый

раз, когда я слышал эту декламацию, то ощущал то, чего не чувствовал уже много

лет, и на глазах у меня появились слезы.

Даже юмористическая добавка Роджерса к этому стихотворению: "Но если мои

большие пальцы не убьют, то это сделают мои колени", - не вывела меня из

торжественного настроения. Только сейчас, через время и расстояние, я могу

говорить об этом бесстрастно...

Содержание раздела